Книга Тень «Райского сада»  - Ирина Лобусова

Из-за болтовни нового соседа Зина едва успела на последний трамвай. Она задержалась с ужином, а потом боялась выскользнуть из дома. Дверь бывшей комнаты учителя истории находилась наискосок от ее двери, и ей почему-то казалось, что этот тип, нагло вторгшийся в чужое жилье, будет за ней следить. Но Зина ошибалась — судя по голосам, комната заполнилась другими соседями. Поэтому, улучив момент, когда в коридоре было меньше всего людей, она тихонько выскользнула из дома.

Слободка была для нее неприятным местом. Отдаленность от центра города, вонь гниющих ставков. И контингент — уголовщина самого низкого пошиба да сельская беднота, так и не пристроившаяся в большом городе, но зато с успехом принесшая в него моральное разложение. Зина вспоминала пьяных женщин с голодными детьми, торговок краденым, воровок. Почти каждый месяц кто-то из таких матерей отправлялся в тюрьму, а ребенок оформлялся в детдом. Для нее Слободка всегда была отвратительным местом.

И особо плохую славу этому району придавало наличие сумасшедшего дома, который в простонародье именовали Слободка-Романовка. Однако, по сравнению с другими обитателями района, психи были безобидны. Их держали под замком, их охраняли, из-за толстых стен психиатрической больницы наружу не доносилось ни звука. А страшные слухи всегда были слухами, потому что никто не знал правды.

Так — шепотом, тайком, со страшными предосторожностями, только проверенным людям — говорили, что в психичке открыли дополнительное отделение, где держали неугодных советской власти. И было очень страшно попасть в это отделение — потому, что из него не выходили наружу.

Но как все было на самом деле, Зина не знала, да и никто не знал. Но ей и так довелось узнать больше, чем другим. И вот теперь, в глухой час ночи, она пробиралась одна по ночной Слободке как раз к сумасшедшему дому, чтобы повторить путь, однажды уже пройденный с Андреем.

Двигаться надо было быстро, чтобы избежать ненужных встреч. И уже скоро в темноте стали вырастать знакомые очертания психиатрической больницы.

Теоретически там могла быть охрана, даже ночью. Поэтому Зина свернула на всякий случай в один из знакомых переулков. Она несколько раз бывала здесь и прекрасно знала, что в самом его начале стоит заброшенный дом.

Спрятаться в этом доме до полуночи, пока жизнь окончательно не замрет по всей округе, а потом проникнуть в больницу — таким был ее план.

Вот и знакомый забор. Зина отогнула одну из гнилых досок и аккуратно забралась внутрь, прямиком во двор, еще заросший пожухлым прошлогодним бурьяном и ивняком.

Кто жил в этом доме? Она не знала. Одноэтажная хибара с выбитыми окнами виднелась в глубине двора. Почему никто не занял дом, хотя в городе всегда было плохо с жилплощадью? Не знала она и этого.

Кто-то из родителей маленьких пациентов, живущих в этом переулке, когда-то говорил ей о том, что дом этот пользуется дурной славой, потому что в нем произошло убийство — расправились с целой семьей. А другие рассказывали, что там жила одинокая старуха, которая мирно и спокойно умерла от старости… Что было на самом деле, Зина не знала, да это, по большому счету, и не имело никакого значения.

Стараясь двигаться осторожно, чтобы не поранить ноги, она добралась до выбитого окна. Затем, взобравшись на подоконник, влезла в дом и оказалась в небольшой комнате, заваленной остатками разломанной мебели. Здесь она решила подождать.

Зина присела на колченогую табуретку и погрузилась в размышления. Из памяти выплывали слова Андрея о том, что однажды ей самой придется наведаться к странному пациенту. Слова эти оказались пророческими: он исчез, и вот теперь, неизвестно зачем, она снова идет взглянуть на несчастного ребенка.

Прислонившись к стене, Зина закрыла глаза. Сознание погружало ее в легкую дремоту без сновидений. Ей даже приятно было плыть в этом мутном облаке, отключившись от понимания того, где она находится и зачем.

Так прошло довольно много времени. Очнулась она от холода и от того, что у нее затекли ноги. Часы показывали десять минут первого. Пора пробираться в больницу. И вдруг…

Острое чувство чужого присутствия заставило Зину замереть на месте. Капля ледяного пота вдоль позвоночника вновь ранила кожу уже привычным холодом. Зина замерла, боясь пошевелиться. Из темноты прямо на нее уставились два абсолютно неподвижных глаза, горящих алым. Горло ее сжала мохнатая лапа страха, а сердце забилось, как запертый в клетку зверь.

Глаза горели, приближаясь из темноты. Послышалось глухое рычание. Дрожащей рукой Зина потянулась к фонарику, оставленному на подоконнике и потушенному тотчас, как она забралась в дом, чтобы свет не привлекал чужого внимания. Как было бы хорошо зажечь его сейчас!

Ей удалось схватить фонарик. Страшные глаза неподвижно застыли напротив. Вторым этапом было нашарить в кармане коробок спичек и зажечь масляный фитиль. Далось это Зине не сразу — она сломала две спички, прежде чем смогла это сделать. Руки у нее дрожали.

Тонкий, мерцающий огонек выхватил из темноты большого лохматого пса с грязной, очевидно, светлой шерстью. Расставив лапы, пес не сводил с нее глаз. Но угрожающим он не выглядел. Рычал он, скорее, для того, чтобы привлечь ее внимание.

— Господи, — выдохнула Зина. — Уходи, — сказала она псу. Голос ее дрожал.

Пес склонил голову, словно изучая ее. Как он забрался в дом? Или все время жил здесь?

Зина стала медленно двигаться в сторону подоконника. Пес смотрел на нее. Приблизившись вплотную, она вдруг резко запрыгнула на подоконник, все время ожидая, что пес набросится на нее. Но этого не произошло. Произошло другое. Пес присел на задние лапы, задрал свою большую морду вверх, став похожим на настоящего волка, и утробно завыл… Совсем как волк.

Этот вой вывернул Зине всю душу. Ей вдруг вспомнилось услышанное в детстве — о том, что так воют только на покойника. И это зловещее предзнаменование, предвестие чьей-то смерти вдруг наполнило ее таким ужасом, что, не соображая, что делает, она спрыгнула с подоконника и бросилась бежать через двор, сопровождаемая этим страшным воем, в котором так отчетливо ощущалась смерть…

Путь, пройденный вместе с Андреем, Зина хорошо запомнила, поэтому без труда самостоятельно его повторила. В узком коридоре, где она оказалась, открыв решетку подвала, по-прежнему стояла невыносимая вонь. В этот раз там были тюки с грязным бельем, расставленные вдоль стен.

Вот и дверь в отделение. На мгновение у Зины мелькнула ужасная мысль о том, что ключ может не подойти. Но, слава богу, все прошло нормально — замок щелкнул, и она снова оказалась в коридоре с железными дверьми и решетками, огораживающими то страшное, о чем было ужасно даже подумать.

В этот раз в коридоре были звуки. Там слышалось какое-то бормотание, раздавались шаги. Один раз Зине показалось, что в дверь кто-то ударил. Железо звякнуло, как будто кто-то врезался в него всем телом. За дверями камер-палат явно не спали. И ей вдруг подумалось, что пациенты чуют ее присутствие так, как чуют кровь дикие звери. Но страха у нее не было. После пса в заброшенном доме весь страх куда-то ушел. Теперь ей хотелось собрать как можно больше ответов на свои вопросы.